Расстрелянная вера: церковь и политрепрессии
5 июля в Соборе Михаила Архангела в 17.00 состоится презентация 6-го тома книги «За Христа претерпевшие», в котором рассказана история верующих репрессированных граждан,
5 июля в Соборе Михаила Архангела в 17.00 состоится презентация 6-го тома книги «За Христа претерпевшие», в котором рассказана история верующих репрессированных граждан, живших на территории нашего края – в Рождественской волости. Автор книги – доцент Гжельского государственного университета, кандидат педагогических наук, историк, краевед, автор ряда монографий и научных статей по духовной, культурной и бытовой истории Подмосковья Вадим НИКОНОВ. В рамках телепередачи «Диалог» в беседе с корреспондентом «БН» он рассказал подробнее о вышедшем в свет томе, его содержании и процессе работы над ним. Публикуем газетную версию.
– Вадим Вадимович, одной из главных тем вашей книги является тема церкви и политических репрессий верующих людей. Скажите, почему именно эта тема стала для вас центральной? – Я давно занимаюсь краеведением. За время работы, а это уже 15 лет, мне вместе с моими коллегами довелось осуществить несколько больших проектов, книг по истории храмов. С моей точки зрения прошлое нашего региона наиболее полно отражается именно в истории наших церквей. Подробнее о тех книгах, которые мы выпустили… Это не просто брошюры или заметки, это фундаментальные исследования с оригинальными архивными документами. Закрывался храм или нет в советское время, но в любом случае обязательно существовал значительный пласт взаимоотношений церкви и прихода с властью в годы политических репрессий в период с 1920 по 1950 годы. Очень много тех, кто пострадал в это время. В какой-то момент пришло понимание, что все эти люди в разных храмах и приходах арестовывались и обвинялись по схожим мотивам, как правило выдуманным. И появилось желание объединить истории людей, которые пострадали в период политрепрессий под какой-то одной обложкой, ограничив их территориально Раменским районом.
– А сколько лет данному проекту? – Проекту уже около семи лет. Мы долго размышляли, как его реализовать. Ограничив исследование географическими рамками, мы также должны были определить критерии, по которым будет выбран круг лиц, которые входят в сферу интереса нашего проекта. Решили, что это должны быть люди, которые пострадали в этот период именно по причине их принадлежности к церкви. В первую очередь, речь о священнослужителях и церковнослужителях, а также об активных мирянах, членах церковных советов, хоругвеносцах. После революции все крестные ходы прекратились. И недалеко от села Малышево есть село Загорново, где было размещено довольно известное общество хоругвеносцев. И в 1930 годах прошлого века начались аресты, которые объяснялись тем, что до революции они ходили с хоругвями. Все эти люди попали в сферу нашего внимания во время исследования.
– Расскажите, а как репрессии оформлялись документально? Допустим, конкретный человек – чей отец когда-то участвовал в церковном крестном ходе... – Составлялись определенные списки людей, которые считались властями своими и чуждыми советскому строю. Собственно по этим критериям и выбирались так называемые «лишенцы». Лишение избирательных прав проводилось неоднократно. Человека могли лишь прав избирать и быть избранным в органы власти. Возможно, со временем он это право себе возвращал, но через какое-то время вновь лишался. Я знаю имена людей, которые такой процесс проходили порядка четырех раз. И, когда ты обретаешь статус «лишенца», все ограничения, связанные с этим статусом, автоматически ложатся и на твою семью.
– Какие интересные судьбы пострадавших за веру людей вам известны? Может, кто-то из репрессированных смог вернуться к нормальной жизни и служению в церкви? – Когда в 1918 году был принят декрет об отделении церкви от государства, стало понятно, что церковь – это структура, которая советской власти неугодна и мешает. Конкретно таких слов там не было, но смысл был именно таким. Церковь лишалась прав юридического лица, своего имущества и многих других вещей. В соответствии с этим декретом каждый храм переставал принадлежать церкви и тому приходу, который на протяжении столетий своими средствами был создан и существовал. Советская власть поставила условие церкви, что может предоставить им в безвозмездную аренду их имущество. Но при этом надо было каждый год заключать договор, где было бы указано, что конкретно берется в аренду, кто берет аренду и зачем. Для того, чтобы заключить такой договор, надо было предоставить ряд документов. Среди них главным был договор с подписями членов общины. Это подразумевало сбор записей со всех, кто желал посещать храм и пользоваться его услугами. Верующий человек своей подписью просил у государства разрешение еще год молиться в храме. Таким образом формировался список кандидатов на репрессии. Мы изучали списки лиц, которые отразились в делах регистрации церковных общин со списками репрессированных лиц. И эти списки очень сильно пересекаются между собой, и «лишенцами» становится значительная часть. Стать им – это первая ступень. Значит, власти тебя «взяли на карандаш»... Получается, что многие из пострадавших – обычные люди, которые пытались бороться за право посещения своего храма. И их имена есть в наших книгах. Думаю, многие из бронничан смогут найти в них даже своих родственников. То, что эти граждане ставили свои подписи, понимая, что риск немалый, свидетельствует об их мужественности. Люди боролись за свои храмы, а мы сейчас в них порой и не ходим. Это о многом говорит...
– Расскажите, как вы проводите исследование и сбор материалов для ваших книг? Ведь даже если есть список людей, которые были в том или ином приходе, этого всё равно мало. Необходимо найти подробности о каждом человеке. Как проводится эта работа? – Прежде всего, вся работа построена на изучении архивных документов. В процессе работы выработалась определенная методология. Мы довольно неплохо себе представляем, в каких архивах какие документы хранятся. В этом смысле поиск данных о том или ином человеке понятен. Вопрос в другом, как найти этого человека, по какому критерию определить нужного нам гражданина. Прежде всего, мы взяли за основу списки при регистрации церковных общин. Существуют также определенные списки священников, которые служили в том или ином храме. В том же интернете есть множество баз данных, которые пострадали от политических репрессий, где можно установить ограничение по географическому принципу, что упрощает нам поиск. Но при этом, наиважнейшим пластом информации является общение с местными жителями, потомками и родственниками.
– Вы уже не один год изучаете биографии людей, пострадавших от политических репрессий. Какая из них заинтересовала вас больше всего? – Мне интересна каждая биография. Когда берешься писать новый том, собираешь материал, всякий раз думаешь о том, как много мы еще не знаем, и каждый раз появляются все больше новых данных. К примеру, могу рассказать об истории, которая у нас изложена в первом томе. В своё время в Раменском в Троицком храме служил священник, великомученик Александр Парусников. Он, кстати, причислен к лику святых. В ходе репрессий его арестовали и расстреляли на Бутовском полигоне НКВД. В его семье сохранилась память о нём, родственники поддерживают связь с храмом, сохранились письма, которые священник писал домой из тюрьмы. Человек он был довольно публичный, и многие его хорошо знали. К слову, сопровождал его в тюрьму местный милиционер, который тоже его знал. Он же сообщил жене священника о том, в какой день и в какое время повезет заключенного на казнь. Причем, транспортировка приговоренного к месту казни осуществлялась на электричке. Так что у супругов была возможность попрощаться...
– Итак, 5 июля пройдет презентация шестого тома вашей новой книги. Расскажите, что там будет? – Мы расскажем собравшимся о том, как эти книги и конкретно этот том создавались. Будут выступать другие участники проекта, и даже состоится выступление духовного хора и оркестра. Также все пришедшие на презентацию получат в подарок изданные книги. Ответы записала Мария ЧЕРНЫШОВА
– Вадим Вадимович, одной из главных тем вашей книги является тема церкви и политических репрессий верующих людей. Скажите, почему именно эта тема стала для вас центральной? – Я давно занимаюсь краеведением. За время работы, а это уже 15 лет, мне вместе с моими коллегами довелось осуществить несколько больших проектов, книг по истории храмов. С моей точки зрения прошлое нашего региона наиболее полно отражается именно в истории наших церквей. Подробнее о тех книгах, которые мы выпустили… Это не просто брошюры или заметки, это фундаментальные исследования с оригинальными архивными документами. Закрывался храм или нет в советское время, но в любом случае обязательно существовал значительный пласт взаимоотношений церкви и прихода с властью в годы политических репрессий в период с 1920 по 1950 годы. Очень много тех, кто пострадал в это время. В какой-то момент пришло понимание, что все эти люди в разных храмах и приходах арестовывались и обвинялись по схожим мотивам, как правило выдуманным. И появилось желание объединить истории людей, которые пострадали в период политрепрессий под какой-то одной обложкой, ограничив их территориально Раменским районом.
– А сколько лет данному проекту? – Проекту уже около семи лет. Мы долго размышляли, как его реализовать. Ограничив исследование географическими рамками, мы также должны были определить критерии, по которым будет выбран круг лиц, которые входят в сферу интереса нашего проекта. Решили, что это должны быть люди, которые пострадали в этот период именно по причине их принадлежности к церкви. В первую очередь, речь о священнослужителях и церковнослужителях, а также об активных мирянах, членах церковных советов, хоругвеносцах. После революции все крестные ходы прекратились. И недалеко от села Малышево есть село Загорново, где было размещено довольно известное общество хоругвеносцев. И в 1930 годах прошлого века начались аресты, которые объяснялись тем, что до революции они ходили с хоругвями. Все эти люди попали в сферу нашего внимания во время исследования.
– Расскажите, а как репрессии оформлялись документально? Допустим, конкретный человек – чей отец когда-то участвовал в церковном крестном ходе... – Составлялись определенные списки людей, которые считались властями своими и чуждыми советскому строю. Собственно по этим критериям и выбирались так называемые «лишенцы». Лишение избирательных прав проводилось неоднократно. Человека могли лишь прав избирать и быть избранным в органы власти. Возможно, со временем он это право себе возвращал, но через какое-то время вновь лишался. Я знаю имена людей, которые такой процесс проходили порядка четырех раз. И, когда ты обретаешь статус «лишенца», все ограничения, связанные с этим статусом, автоматически ложатся и на твою семью.
– Какие интересные судьбы пострадавших за веру людей вам известны? Может, кто-то из репрессированных смог вернуться к нормальной жизни и служению в церкви? – Когда в 1918 году был принят декрет об отделении церкви от государства, стало понятно, что церковь – это структура, которая советской власти неугодна и мешает. Конкретно таких слов там не было, но смысл был именно таким. Церковь лишалась прав юридического лица, своего имущества и многих других вещей. В соответствии с этим декретом каждый храм переставал принадлежать церкви и тому приходу, который на протяжении столетий своими средствами был создан и существовал. Советская власть поставила условие церкви, что может предоставить им в безвозмездную аренду их имущество. Но при этом надо было каждый год заключать договор, где было бы указано, что конкретно берется в аренду, кто берет аренду и зачем. Для того, чтобы заключить такой договор, надо было предоставить ряд документов. Среди них главным был договор с подписями членов общины. Это подразумевало сбор записей со всех, кто желал посещать храм и пользоваться его услугами. Верующий человек своей подписью просил у государства разрешение еще год молиться в храме. Таким образом формировался список кандидатов на репрессии. Мы изучали списки лиц, которые отразились в делах регистрации церковных общин со списками репрессированных лиц. И эти списки очень сильно пересекаются между собой, и «лишенцами» становится значительная часть. Стать им – это первая ступень. Значит, власти тебя «взяли на карандаш»... Получается, что многие из пострадавших – обычные люди, которые пытались бороться за право посещения своего храма. И их имена есть в наших книгах. Думаю, многие из бронничан смогут найти в них даже своих родственников. То, что эти граждане ставили свои подписи, понимая, что риск немалый, свидетельствует об их мужественности. Люди боролись за свои храмы, а мы сейчас в них порой и не ходим. Это о многом говорит...
– Расскажите, как вы проводите исследование и сбор материалов для ваших книг? Ведь даже если есть список людей, которые были в том или ином приходе, этого всё равно мало. Необходимо найти подробности о каждом человеке. Как проводится эта работа? – Прежде всего, вся работа построена на изучении архивных документов. В процессе работы выработалась определенная методология. Мы довольно неплохо себе представляем, в каких архивах какие документы хранятся. В этом смысле поиск данных о том или ином человеке понятен. Вопрос в другом, как найти этого человека, по какому критерию определить нужного нам гражданина. Прежде всего, мы взяли за основу списки при регистрации церковных общин. Существуют также определенные списки священников, которые служили в том или ином храме. В том же интернете есть множество баз данных, которые пострадали от политических репрессий, где можно установить ограничение по географическому принципу, что упрощает нам поиск. Но при этом, наиважнейшим пластом информации является общение с местными жителями, потомками и родственниками.
– Вы уже не один год изучаете биографии людей, пострадавших от политических репрессий. Какая из них заинтересовала вас больше всего? – Мне интересна каждая биография. Когда берешься писать новый том, собираешь материал, всякий раз думаешь о том, как много мы еще не знаем, и каждый раз появляются все больше новых данных. К примеру, могу рассказать об истории, которая у нас изложена в первом томе. В своё время в Раменском в Троицком храме служил священник, великомученик Александр Парусников. Он, кстати, причислен к лику святых. В ходе репрессий его арестовали и расстреляли на Бутовском полигоне НКВД. В его семье сохранилась память о нём, родственники поддерживают связь с храмом, сохранились письма, которые священник писал домой из тюрьмы. Человек он был довольно публичный, и многие его хорошо знали. К слову, сопровождал его в тюрьму местный милиционер, который тоже его знал. Он же сообщил жене священника о том, в какой день и в какое время повезет заключенного на казнь. Причем, транспортировка приговоренного к месту казни осуществлялась на электричке. Так что у супругов была возможность попрощаться...
– Итак, 5 июля пройдет презентация шестого тома вашей новой книги. Расскажите, что там будет? – Мы расскажем собравшимся о том, как эти книги и конкретно этот том создавались. Будут выступать другие участники проекта, и даже состоится выступление духовного хора и оркестра. Также все пришедшие на презентацию получат в подарок изданные книги. Ответы записала Мария ЧЕРНЫШОВА
Последние новости
Начните новый год спортивно!
1 января в парке им. Олега Степанова состоится пробежка, название которой очень мотивирует к победе «В новый год за новыми рекордами».
Во Дворце торжеств «Центральный» состоялось награждение художников масляными красками
21 сентября 2024 года – Союз художников-наставников под руководством Ульяны Глазковой установил Мировой рекорд и улучшил Национальный рекор России в достижении «Наибольшее количество картин,
В Звенигороде для находящихся на реабилитации участников СВО проведут соревнования
Фото: медиасток.рф Автор: Наталья Дорофеева В Звенигороде для участников специальной военной операции, находящихся на реабилитации после тяжелых ранений в местном санатории,
МегаФон для бизнеса: как выбрать интернет-тариф для работы и путешествий
Решения для предпринимателей и компаний, которые ценят стабильность, скорость и удобство подключения
На этом сайте представлены актуальные варианты, чтобы снять квартиру в Кстово на выгодных условиях